test123

История про то, как я дошла до такой жизни, что в августе уеду делать PhD в Копенгаген в Center for Biosustainability

Немного бэкграунда: этим летом я заканчиваю магистратуру на биофаке СПбГУ и почти четыре года работаю в лаборатории иммуннофармакологии НИИ Особо чистых биопрепаратов. И мне все очень нравится: и работа, и учеба (хотя и c оговорками), и жизнь в Петербурге вообще. Не будь ситуация с наукой на родине столь сложная, я б никуда не думала уезжать. Посмотрим, что получится дальше.

Бакалавриат на биофаке

До сих пор помню ночь, когда я выбрала биологию, приехав с мамой из Ижевска подавать оригинал аттестата при поступлении в университет. Учителя говорили, что надо ехать учиться в столицы, а часть друзей на год старше меня туда уже уехали. Так что выбор Петербурга был понятен, а родители не были против. По ЕГЭ я прошла везде, где хотела (Первый Мед, медфак СПбГУ, фармакадемия и биофак), и мучалась с выбором.

Ключевыми в ту ночь стали три момента:

• На биофаке уже училась моя подруга из Ижевска, которая как раз съездила на практику на Белое море и восторженно рассказывала мне о том, как это прекрасно.
• В тот момент я читала «Рождение сложности» Маркова и была просто в невероятном экстазе от того, как мне нравилась эта книга, и вообще то, что творится в современной биологии (хотя в школе я ей почти не интересовалась).
• Разговор с мамой в ту ночь, когда она сказала — делай то, что считаешь правильным. Наплевав на папино мнение, который вообще не понимал, что за биофак вдруг, и на то, что мама врач, и на то, что я знала, что такое быть врачом и не знала почти ничего о том, что такое быть биологом и ученым, я унесла аттестат на биофак. О чем ни капли не пожалела ни разу.

Первые два курса были праздником для души и мозгов, потому что в универе (в 12 коллегиях, центр города, дворцовая набережная!) была куча дисциплин от зоологии беспозвоночных и ботаники до физики, генетики и биохимии. Было где развернуться и чему поучиться. А уж как классно жить в Петербурге человеку, который, знаете, весьма интеллигентен с виду и любит погулять по музеям, концертам, красивым местам и пообщаться с умными людьми, рассказывать не нужно.

И вот на втором курсе я стала думать, чем заняться в науке-то. Вполне серьезно думала уйти на зоологию беспозвоночных, ибо люди там хорошие и все эти безумные штуки с трихоплаксом в аквариуме и беломорскими практиками будоражили воображение. Но вот как-то весной я услышала от подруги подруги, что она работает в лаборатории иммунофармакологии. И меня привлекло само слово. Я понятия не имела, чем там люди занимаются, но казалось что а) иммунология — это круто и интересно, б) фармакология это что-то практическое, что может приносить ощутимую пользу народу, а не просто знание.

Пришла в лабораторию весной второго курса, а мне сказал мой нынешний уже научный руководитель — рано еще, приходи на третьем. Кажется, я немного расстроилась тогда (что глупая наверное и меня не возьмут), но меня зацепило то, что он успел мне показать за те полчаса в лаборатории (и его кабинет с кучей странного всего на стенах). Я даже успела уйти в другую лабу, где сидели старушки, пили чай и обсуждали детей, поняла, что фигня это полная, и решила убежать оттуда не попрощавшись. И пришла в НИИ ОЧБ на третьем курсе, что круто изменило жизнь и что невероятно хорошо, и я в полном восторге от нашей лаборатории.

Первое что я делала, когда пришла в лабу — мыла окна. Но мыть окна я люблю, а там просто заканчивался ремонт, так что помощь была нужна. А потом понемногу стала учиться всему, что люди там умеют, приходила раза два в неделю на 2-3 часа, и первое время почему-то не особо включалась в жизнь лаборатории и общалась с людьми. А зря. Потому что главное, что у нас есть — это люди. Кому интересно, как выбрать лабораторию, я скажу — смотрите на энтузиазм людей. Таких прекрасных людей, как в лаборатории иммунофармакологии, сложно где-то еще найти. Это во многом заслуга начлаба, который удивительным образом умеет поверить и разглядеть правильное даже в студенте, который пришел ничего не понимающий на втором курсе.

Пусть у нас не куча супер-современного оборудования, но все работает и не стоит в пупырке (как говорится, не в масс-спеках счастье), а научная мысль летает и чувствуется та магическая атмосфера, описанная еще Стругацкими в «Понедельнике». Тут есть то, для чего (как выяснилось) в датском есть специальное слово Arbejdsglæde – счастье на работе.

Крутые повороты

Важно понимать: если хотите стать хорошим специалистом, надо много работать и учиться (почитайте Андерса Эрикссона по этому поводу). А потом, если ты хорошо проявил себя, будет все интереснее. Летом после третьего курса, по дороге в электричке в Выборг, где мы провели отличные выходные в палатках, я узнала, что поступила в Институт биоинформатики. И это еще один крутой поворот, который открыл новые горизонты. Программу для биологов открывали в том году в первый раз, поэтому еще неизвестно было, что получится из этого всего. Но получилось здорово. Пускай сейчас курсы там намного продвинутее и учат биоинформатике больше и лучше, но в тот год, мне кажется, собралась отличная команда, в которой каждый был уникален. По сути, это был просто взрыв в плане новых знакомств, которые очень важны и нужны, а также профессионального развития. И хотя я и не переключилась полностью на биоинформатику после окончания ИБ (и до сих пор думаю, что я не смогу полностью уйти из мокрой биологии), год, проведенный там, был просто прекрасен.

А после ИБ пошло-поехало. Летняя школа Русского репортера, где я познакомилась с Викой Коржовой и кучей замечательных людей, где мы писали научные статьи в палатке на берегу Волги и придумывали журнал «Кота Шредингера», которого можно встретить (почти) в каждом газетном киоске. Два интенсива FutureBiotech в Москве, научный неворкинг и вот это все. Студенческая конференция в Лейдене в Голландии — как окажется, Лейден тоже будет не случайным.

Магистратура

Но вернемся в лабораторию и университет. Я пошла в магистратуру биофака СПбГУ и сменила кафедру с цитологии на биохимию. Смена кафедры — решение правильное, потому что можно развиваться в новом направлении. Смысл учебы в магистратуре не в том, что ты получишь новые знания в универе (ты и так уже знаешь все важное после четырех лет, если учился сам), а в том, что у тебя больше времени на работу в лаборатории и можно реально окунуться в научную жизнь и ездить на конференции.

В лаборатории я осталась, но сменила тему с получения рекомбинантных белков на их анализ, а именно изучение их гликозилирования. Смена темы — тоже правильное решение, хотя когда я соглашалась на эту тему, я и не представляла, что меня ждет. Как выяснилось, гликозилированием в Питере никто не занимался (а это отдельная вообще наука), так что это был challenge тот еще для свежего бакалавра. Но если мозги есть, руки есть и есть поддержка со стороны лаборатории, то все норм.

И вот, работая со своей темой на первом курсе магистратуры, я читала статьи, и работы одной лаборатории мне очень нравились — они делали то, что я хотела бы сделать для своего объекта. Лаборатория эта в Амстердаме, а заведует ей профессор Сомсен. И вот погуглила я этого профессора и оказалось, что он будет на конференции в Хельсинки в сентябре. Петербург и Хельсинки, все понятно, близко и недорого, тема конференции очень кстати, надо ехать. На ней оказалось, что я не только единственный студент из России, но и единственный студент-магистр — а там собрались настоящие мэтры в своей области. Организация конференции тоже была правильная — двести человек закинули на остров с красивой природой между Эспоо и Хельсинки, так что место для того, чтобы пообщаться с людьми в неформальной обстановке было отличное. Вот так мы и гуляли ночами с профессорами и их студентами по берегу залива, ходили в бары и разговаривали после докладов, так что за три дня стали как старые добрые друзья.

В том же сентябре мне посчастливилось съездить на крупный симпозиум по гликобиологии в Хорватии (возвращаясь к вопросу поддержки от научного руководителя, который оплатил не самый дешевый взнос и поездку обычному студенту). Формат там был совсем иной — море, куча именитых ученых в пятизвездочном отеле и самое значительное событие для тех, кто как-то связан с гликозилированием за два года. Тут уже не было такой душевной семейной атмосферы, какая была в Хельсинки. Зато можно было столько всего послушать нового, посмотреть на широко известных в узких кругах людей и искупаться в море. Искупавшись, я простыла, поэтому знакомиться с кем-то у меня было мало сил, но все равно это было отличное мероприятие и природа в Хорватии сказочная.

Перепутье

И вот спустя пять лет в универе настал вопрос, что дальше делать. Мне правда доставляет удовольствие то, что я делаю, и я думаю, что это получается у меня хорошо, поэтому я решила продолжить свою жизнь в науке. В ноябре мне написала девушка-постдок из лаборатории Сомсена, с которой мы познакомились в Хельсинки, что у них появилась позиция для PhD-студента по Европейской программе GlyCoCan по исследованию гликозилирования онкомаркеров. Я понимала, что если я пришлю им CV и мотивационное письмо, то 80%, что они меня возьмут (нужный бэкграунд + личное знакомство делают свое дело). Только вот я не знала, хочу ли я. Меня настолько устраивала жизнь и работа, что не хотелось ничего менять. До самого дедлайна я сомневалась, но все-таки отправила письмо. Ключевые моменты: разговор по душам по поводу будущего с научным руководителем, разговор с друзьями/знакомыми о том, стоит ли вообще ехать на PhD в Европу. Вывод: да, стоит, потому что это новый опыт, а если хочется оставаться в науке какое-то время еще, то определенно стоит.

Отправив письмо голландцам, я решила податься еще на две позиции (посмотреть, что будет): в CeMM в Австрии и Copenhagen Bioscience PhD Programme в Дании. В CeMM я прошла видео-интервью, но на интервью в Вену не позвали, а вот в Копенгаген пригласили приехать пообщаться. Голландцы после скайпа тоже написали — приезжай на один день на интервью, а я, пользуясь случаем, попросилась к ним на неделю сделать эксперимент для своей магистерской в их лаборатории. И вот апрель у меня стал месяцем поездок.

Приезжаешь в Амстердам и чувствуешь, что все почти как в Петербурге, родное. И люди в лаборатории уже знакомые, так что даже Сомсен сказал, что «удивительно — ты у нас первый день, а уже как будто своя». Тот проект, на который они искали студента, довольно уникальный — он между двумя лабораториями в Амстердаме и Лейдене, который занимаются как раз теми областями, в которых я специализировалась в ходе магистратуры. Оба профессора — Вюрер в Лейдене и Сомсен в Амстердаме — прекрасные и открытые люди, с которыми легко и приятно общаться, так что интервью с ними прошло в расслабленной обстановке обычной беседы. В общем, та неделя в Амстердаме была отличным опытом, потому что я увидела, как устроены лаборатории мирового класса, поработала в одной из них, пообщалась с людьми и пожила в городе не как турист, а почти как настоящий студент.

И все было бы прекрасно, если б не моя особенность сомневаться во всем. Голландцы уже в день интервью сказали мне, что я им подхожу и они будут рады, если я присоединюсь к их команде. И я была готова все бросить, не ехать в Данию, а просто согласиться на их предложение. В итоге все-таки согласилась, при этом попросив дать еще время для окончательного решения, чтобы съездить в Копенгаген и убедиться, что в Амстердаме лучше. Голландцы неохотно, но согласились дать мне это время. Что им оставалось делать.

В Дании все было по-другому. Их PhD программа подразумевает, что студент поступает не к конкретному профессору, а в научный центр, где он может после ротаций выбрать лабораторию и тему проекта. В программе участвует четыре центра, которые спонсируются Novo Nordisk Foundation — фондом фармкомпании Novo Nordisk. После отбора заявок (CV + диплом + рекомендации + мотивация + IELTS) на интервью они пригласили 32 кандидата (из 300 заявок) на 16 мест (по 4 в каждом центре), и за два дня провели экскурсии по этим центрам и собственно интервью. Оно состояло из двух частей. Первая — одно большое собеседование с девятью членами комиссии из разных научных центров, где просили критически разобрать статью и спрашивали обычные HR-вопросы, например, кем вы себя видите через пять лет и что вам нравится в своей работе. Второе — беседа с отдельными руководителями лабораторий о том, чем они занимаются. Два этих дня были довольно изнурительными (но ребята были хорошие опять же), погода в Копенгагене и сам город мне понравился меньше Амстердама, так что улетая оттуда я была уверена, что не вернусь туда. Но…

Через неделю после интервью из Дании прислали письмо с предложением о позиции. И знаете что — выбирать из двух отличных предложений это стресс еще тот. Голландия привлекала уютом и тем, что все знакомое там уже. Но вот сам PhD проект как-то не впечатлял. Дания привлекала интересным научным центром и работами, которые они там делают, но не было того чувства комфорта, которое было в Амстердаме. В итоге в ход снова пошли разговоры с людьми с вопросами «как выбрать-то?». Ровесники в основном говорили — выбирай Амстердам, круто жить там. Те, кто старше, говорили — выбирай, где перспективнее работа. Измучив себя и окружающих, я в итоге написала сложное (но по-моему оно получилось хорошее) письмо с отказом голландцам с надеждой, что мы останемся в хороших отношениях. И решила поехать в Копенгаген.

Понимая, что я на самом деле подставила голландцев, я предложила им взять на мое место подругу, которая, в отличие от меня, давно уже хотела уехать на PhD заграницу, но что-то у нее все не получалось. Смело, но я думаю, все получится — ее позвали приехать на интервью в Амстердам, а вы знаете, к чему это может привести.

UPD: И собственно к тому все и привело. Удивительная история — пристроить и себя, и подругу одним махом.

Failures

Рассказ будет неполным без историй провалов. Я пыталась подаваться на летние научные школы четыре года — и ни разу не прошла. После третьего курса это были EPFL, Amgen Scholars Program in the Karolinska Institutet, Rockefeller University Summer Undergraduate Research Fellowship (SURF), и везде мне отказали (видимо у них были кандидаты получше, а мотивационные письма мои тогда были слабыми). После четвертого — летняя школа по биоинформатике от ИБ (туда я, как выяснилось позже, была overqualified). После первого курса магистратуры — RSSSO (видимо, им нужен был человек, либо очень хорошо понимающий статистику/математику, либо тот, у кого работа c R является значительной частью его текущего проекта, а у меня это было не так). После второго курса магистратуры — летняя школа в Утрехте, которую внезапно отменили после дедлайна, потому что получили мало заявок (как это вообще возможно, я до сих пор не понимаю). Это нормально, что иногда что-то не получется, и не стоит страдать, если вас куда-то не взяли, всегда можно найти себе другое развлечение на лето :)

 

P.S. Бластим проводит консультации по карьере в науке для для студентов и аспирантов. Записаться